В каждом районе, городе, поселке есть неповторимая «изюминка», то, чего больше нигде не найдешь.
На остановке общественного транспорта нечаянно услышала разговор молодых людей. Один долго бахвалился, в каких странах побывал, какие места видел, а потом поинтересовался у собеседника: «А ты почему никуда не ездишь?» В ответ услышал: «Я еще нашу–то Беларусь толком не посмотрел...» А ведь и правда, подумалось мне тогда, немногие из наших соотечественников хорошо осведомлены, что происходит за пределами собственного города, района. И в редких случаях — области. О том, какими местами и людьми богата Беларусь, знают лишь в общих чертах. А между тем в каждом районе, городе, поселке есть неповторимая «изюминка», то, чего больше нигде не найдешь.
Тогда и родилась идея — рассказывать о самом необычном, примечательном, что есть в каждом уголке нашей родины. Естественно, без вашей помощи, уважаемые читатели, нам не обойтись. Пусть ваши письма станут основой этих страничек. А сегодня мы представляем вам самое интересное из жизни Воложинского района.
Колыбель поэтов
О том, что в деревне Вишнево Воложинского района родился видный политический деятель Шимон Перес, знает, пожалуй, каждый. Но здешняя земля дала Беларуси и миру еще много талантливых и известных людей. Отсюда родом поэтесса Констанция Буйло. Песня на ее стихи «Люблю наш край, старонку гэту...» стала не только поистине гимном Воложинского края, но и общенациональным хитом. Жена Янки Купалы Владислава Станкевич тоже родилась в деревне Вишнево. В деревне Линки Вишневского сельсовета родился, вырос и похоронен писатель Федор Черня. Поэт Петр Битель, во многом известный своими талантливыми переводами произведений Адама Мицкевича, — тоже уроженец Воложинщины. В местном краеведческом музее собраны уникальные экспонаты о поэте — все его награды, дипломы, аттестаты... Около 40 лет жил в деревне Малая Лютинка Винцент Дунин–Марцинкевич. До сих пор целехонек пень липы, сидя на котором он писал «Пинскую шляхту». В родной деревне Богданово художник Фердинанд Рущиц написал свои самые известные картины. Они хранятся в мировых картинных галереях. И по иронии судьбы только одна — в Беларуси. Да еще сохранилась его кисть в росписях Вишневского костела святой Марии. Писатель, публицист, поэт–самородок Старый Влас (Владислав Петрович Сивый–Сивицкий) работал в имении графа Тышкевича. Первый сборник произведений Старого Власа увидел свет только в канун 125–й годовщины со дня рождения писателя.
Мечислав НОВАК.
«Криница» изобилия, или Гражданская жизнь майора Кучинского
Несколько часов кряду увлекательного рассказа о чудесном превращении цеха по реставрации дорожных знаков в унитарное предприятие «Ивенецкая Криница» — и я полностью уверовала, что рассказчик Александр Кучинский, он же гендиректор предприятия, прирожденный аграрий. Он так умело оперировал «надоями», «привесами», «урожайностью» и «валовыми намолотами», описывая сельскохозяйственные взлеты «Криницы», что я даже опешила: Кучинский–то, оказывается... профессиональный военный. Когда начал распадаться Союз, он в звании майора по собственному желанию уволился в запас, в политехе получил гражданскую специальность, вернулся на родину, в Воложинский район, и оказался в цехе по реставрации дорожных знаков.
Теперь, спустя годы, «Ивенецкая Криница» и Александр Кучинский стали понятиями неразделимыми, синонимичными. Замечу, не только в районе, но и далеко за его пределами. И вот почему.
Жителям Ивенца в прямом смысле повезло, что цех по реставрации дорожных знаков был расположен в их поселке. В начале 90–х он срочно «переквалифицировался» в предприятие по производству дорожных знаков, потому как российским заводам стало не с руки обустраивать магистрали соседнего уже государства. Заводчане работали в три смены, обеспечивая знаками Беларусь и все страны бывшего СССР. С 17 человек коллектив вырос до 535 — работая здесь, пережидали кризис предприятий района кондитеры, деревообработчики, художники... До 1997 года завод семимильными шагами поднимался вверх. А там столь же бурно начал развиваться мелкий бизнес.
— Мы стояли перед дилеммой: либо работать как работали, но уже делить свои функции с 20 другими подобными предприятиями, либо расширяться за счет других отраслей, — вспоминает Александр Кучинский.
Думали недолго. Уже в 1998 году Ивенецкий завод дорожных знаков «прирос» колхозом «Родина». Хозяйство — второе по площади в районе, но особой радости по этому поводу никто не испытывал. Зерна здесь собирали пригоршню, молока надаивали кружку. Сельчане рассуждали: «Президент сказал зарплату вовремя выплачивать. А там хоть трава не расти...» Кучинский думал иначе: «Халявы не будет. Дисциплина — мать порядка». Слова свои со скрупулезной точностью воплотил в жизнь: из почти 300 сельчан работает 150. Зато как! В прошлом году хлеба собрали по 33,5 центнера на круг. Каждая буренка в хозяйстве дает в среднем под 4 тысячи литров молока в год. В колхозе о таких цифрах не мечтали даже в «благоприятные» советские годы. Равно как и о том, что рядовая доярка будет получать в месяц по полмиллиона.
Естественно, Кучинский не волшебник. И не своими силами лежачий колхоз поднял. Деньгами облисполком помогал, советами — специалисты. Но и на собственную смекалку и хозяйскую жилку Александру Чеславовичу грех жаловаться. Пивоваренный ячмень, например, в «Кринице» выращивать стали не вдруг. А рассудив, что негоже такую выгодную сырьевую нишу отдавать на откуп за рубеж.
Примерно так же аргументировал бывший военный и собственную инициативу присоединить к «Ивенецкой Кринице» местный племптицезавод. А Кучинский просчитал: дорожные знаки могут однажды и не понадобиться, зато продукты питания — категория постоянная. За три месяца птицеводческий цех (цехами именуют здесь все присоединенные отрасли) дал продукции столько, сколько за весь прошлый год. Поэтому Кучинский сейчас сутками штудирует учебники по птицеводству.
— Что дальше? — переспрашивает Александр Чеславович. — Аналог несвижского «Снова». Я с 1997 года в отпуске не был. И еще столько же не пойду, пока не создадим предприятие законченного цикла: со своей переработкой и фирменными магазинами. У меня, знаете ли, пугачевский характер...
Валентина МОХОР, «СБ».
На мужчин вся надежда!
В Воложинском территориальном центре социального обслуживания меня убеждали: «Наши мужчины — лучшие!», имея в виду социальных работников. Да, именно тех, кто выполняет нехитрые пожелания одиноких стариков или пожилых семейных пар, которым без посторонней помощи уже не обойтись: сходить в магазин за продуктами, лекарства из аптеки принести, пол в доме вымыть, снести в починку одежду и обувь... Мужчина в должности «домохозяйки»? Признаюсь, в такое верилось с трудом.
— И напрасно, — разубеждала меня Елена Рай, сотрудница центра. — Сельские мужчины к любой работе привычные. Некоторые еще и женщинам фору дадут. И наши клиенты — бабушки и дедушки — все больше отдают предпочтение именно мужчинам — социальным работникам. Судите сами, если нужно дрова помочь поколоть или огород вспахать — хрупкая женщина едва ли с этим справится...
Из 157 социальных работников в районе пока только 16 мужчин, зато каждого — хоть завтра на Доску почета! У Анатолия Анопа, например, 8 человек на обслуживании. Подопечные на своего помощника нарадоваться не могут: исполнительный, обязательный, образованный (между прочим, с высшим образованием), служебными обязанностями не ограничивается: по душам со стариками поговорит, советом поможет. Зато на вопросы по поводу необычного и явно не меркантильного выбора профессии Анатолий Петрович отвечает по–мужски лаконично: «Не в деньгах счастье. Приятно людям делать добро».
Валентина ВАСЮЧЕНКО.
Дом мастеров
Лет 10 назад Таисия Васильевна Кацуро увидела в доме соседки–старушки простенькую, но удивительно красивую картину, рисунок на которой был выполнен соломкой. «Что за чудо такое? И как его сделать?» — спросила Таисия бабушку. «Не знаю...» — пожала та плечами. И подарила женщине понравившуюся картонку. Тогда Таисия Васильевна и загорелась желанием научиться создавать красивые вещи своими руками. А когда в деревню приехала женщина, увлекавшаяся соломкой, Таисия напросилась к ней в ученицы.
К 1998 году Таисия Кацуро изрядно набила руку на соломоплетении. К тому же в 1998 году Городечненский сельский клуб практически полностью растерял клиентов: из 200 жителей деревни едва ли набиралось десятка два молодежи. От гибели очаг культуры спасла... Таисия Кацуро. Даже если и не она предложила «перепрофилировать» обычный клуб в Дом мастеров (единственный, кстати, во всем районе, исключая непосредственно Воложин), то она все–таки согласилась взвалить на себя ответственность собирать «под своим крылом» сельских мастеров–самородков, возрождать и распространять ремесла. А впрочем, у Таисии Васильевны были и остаются надежные помощники — сын Александр, который мастерит удивительные вещи из лозы, и невестка Людмила. Она и вышивает, и занимается флористикой, мягкой игрушкой, аппликацией, соломкой, росписью по дереву... Александр и Людмила тоже работают в Доме мастеров.
Городечно и окрестные деревни Городьки, Лоск буквально оживились после появления Дома мастеров. К бабушкам–мастерицам словно молодость вернулась: есть где собраться с рукоделием, песни попеть, «за жизнь» поговорить, чаю с выпечкой в хорошей компании отведать. Да и сельским ребятишкам грех на скуку жаловаться, для них теперь занятия есть на любой вкус. А семье Кацуро от этого особая радость: не канут в Лету ремесла, будет жить Дом мастеров!
Татьяна ЖИГАЛИНА.
Газета "Советская Белоруссия" от 15.04.2005
|
HASH(0x449e278)